Перед родами роженицу посещала бабка-повитуха. Она осматривала ее, определяла положение плода, и если ребенок лежал в утробе не так, как следует, поправляла его положение. Бабка-повитуха разминала и разглаживала руками тело. Приставляла к животу гретые горшки в виде сухих банок. Растирала живот коровьим маслом и смазывала сметаной для его размягчения. Потом давала роженице пить успокоительные и лечебные травы. Так же давала съесть чашку брусники в молоке — для того, чтобы дитя родилось румяным и белым телом.
После увещеваний и наставлении повитуха вела роженицу в баню, чтобы распарить и размягчить кости, а также принять меры от «напуска» и «сглаза». Роженица просила: «А, бабушка гордая, рука твоя легкая, сведи меня, рожонушку, во теплу парну баенку, в белу умываленку! Вызволи меня, бабушка, от мук и болестей!»
Родные роженицы, провожая ее в баню, пели:
Про тебя баенка топлена,
Для тебя изготовлена!
Еще наша парна баенка
Во сыром бору рублена-строена,
На добрых-то конях вожена,
По реке байна приправлена,
По край бережку поставлена.
Мшона баенка лисицами,
Крыта баенка куницами;
В нашей парной баенке
Ободверенки дубовые,
А двери-то щитовые.
В нашей парной баенке
Есть три лавочки брусовые,
Есть три полочки точеные,
Камеленочка хрустальная,
Черпушечка серебряная.
Истопили мы парну баенку,
Что без дыму, без чаду-то,
Без кудельной-то копоти.
Наносили воды колодезные,
Нарубили дрова самосушные,
Самосушные, самовольные.
Изукрашена парна баенка
Все цветочками аленькими,
Аленькими да лазуревыми.
Огорожена путь-дороженька
Она белой березонькой.
Растопись, наша баенка!
Разгорись, сыра каменка!
Чтобы приготовить «наговорную воду» повитуха шла за ней с новым ведром на речку, зачерпывала воду всегда по течению реки. Вернувшись в баню, молилась. Потом погружала в ведро правую руку и, зачерпнув там горстью воду, сливала ее по руке через локоть в ушат, и приговаривала:
Как вода на локте не держится, Так на рабе божьей Марьюшке — Ни уроки, ни призеры не держитесь!
Так она черпала воду «тридевять» раз (три раза по девяти), потом с молитвой опускала в эту воду три раскаленных до красна уголька и чертила на воде ножом крест. После этого считалось, что вода набрала целительную силу. Бабка-повитуха сажала роженицу на банный порог лицом на восток и три раза брызгала ей в лицо «наговорной водой»:
Вода-водица!
Вода-царица!
Вода-благодарица!
Как течешь, омываешь
Красны бережочки,
Желтые песочки,
Пенья и коренья,
Белы каменья.
Так омой рабу божью!
Сухватки, призеры,
Лихие оговоры —
Из лиц и косиц,
Из ясных очей,
Из черных бровей,
Из белого тела,
Из ретивого сердца,
Из горячей крови.
Тем словам моим ключ и замок,
Крепкий заговор!
Оставшуюся воду повитуха выливала на голову роженице.
Потом клала ее на полок и начинала растирать, хлестать березовым веником, приговаривая: «Идет красна девка с сухим веником, тушит-гасит банную нечисть — все сухватки и боли! Как у этого веника листки опадут, так и сухватки и боли пропадут». Так же она плескала три раза на каменку воду и говорила: «Мою я рабу божию Марьюшку во жару, во пару! Как идет из каменки жар, а из дымника пар, так бы сходили бы с рабы божьей Марьюшки все скорби и боли!» При этом она запрещала роженице зевать, иначе в раскрытый рот мог войти скверный дух и младенец в утробе мог задохнуться.
Когда роды приближались и у роженицы начинались схватки, она произносила молитву:
Стану я, раба божия Мария, благословясь
И пойду перекрестясь:
Из избы дверьми, из двора воротами.
Выйду я в чистое поле,
Поклонюсь и помолюсь на восточную сторону.
На той восточной стороне стоит престол Господень.
На том престоле Господнем —
Сидит Пресвятая Мати Божья Богородица.
Пресвятая Мати Богородица,
Соходи с престола Господня
И бери свои золотые ключи,
И у меня, рабы божьей, отпирай мясные ворота,
И выпускай младенца на свет и на Божью волю!
Во веки веков. Аминь!
Также перед родами произносились и другие слова:
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Из города Иерусалима идет Иисус Христос.
Мати Мария родила сына Иисуса Христа —
Не болевши, не стонавши и люди не слыхавши.
Так бы и мне, рабе божией, родить младенца —
Не стонавши, не болевши и люди не слыхавши!
Из рукописи книги «Этнография детства»